Невыносимо тяжелые 174 дня – с 8 августа 1942 года по 29 января 1943 – продолжалась оккупация района.
Перед приходом немцев
Что происходило перед приходом немцев, известно из воспоминаний ныне покойного ветфельдшера колхоза «Кавказ» Александра Ивановича Карпухина:
«В станице появилось подразделение подрывников, которые начали готовить всю недвижимость к взрывам и сжиганию. Перво-наперво была взорвана водонапорная башня на вокзале. После этого взорвали железнодорожные стрелки. От взрывов пошел такой пожар, какого еще никогда не знали жители станицы. Горели два элеватора – стояли как раскаленные столбы, горел мельзавод, горели две конторы. Вдоль железной дороги были пакгаузы с пшеницей, деревянные, покрытые железом. Все они рухнули на горящую пшеницу. Было на элеваторе около десятка кукурузных сапеток на тумбочках. Накрывали их толем и ежегодно обливали смолой, чтобы не протекали. Когда зажгли эти сапетки, а было это при ураганном ветре, толь срывался с крыш сапеток и летел по всей округе. Вот здесь и пошли гореть наши хаты…
В Тбилисской МТС были взорваны мастерские и сожжена деревянная контора. Горела Гречишкинская нефтебаза. Ее пламя полыхало на сотни метров. По улице Пионерской, метрах в 70 от Октябрьской к югу, находился деревянный маслозавод, пламя уничтожило его быстро, остались только обгоревшие металлические части…».
Тяжкие дни оккупации
А 8 августа 1942 года Тбилисский район был захвачен немецкими войсками, началась шестимесячная оккупация.
Александр Иванович продолжает:
«В один из дней всем мужчинам было приказано явиться в центр станицы. Там была сформирована полиция. Взрослым нужно было регистрироваться в комендатуре, заплатив 26 рублей за «освобождение». Так собирали деньги на зарплату полиции. Оккупанты пытались установить в районе свой порядок, заставляли жителей работать на полях, сохранив колхозное хозяйство, но большую часть получаемой продукции жители умудрялись тайком распределять среди населения.
Работники всячески вредили сельскохозяйственную технику: подсыпали песок в горючее, повреждали механические агрегаты. В результате немцам так и не удалось в полной мере наладить работу машинно-тракторных станций. Несмотря на запугивание и террор немецких захватчиков и их прихвостней, местные жители, как могли, оказывали сопротивление насильникам и грабителям. При попытке немцев отправить пшеницу железнодорожным транспортом местные жители ночью распилили днища вагонов, чтобы зерно просыпалось и им могли воспользоваться станичники».
Подлые дела изменников
Но среди жителей станицы нашлись и подлые предатели, которые, желая выслужиться перед оккупантами, выдали им коммунистов и активистов советской власти.
Архивный документ
Из спецсообщения военного прокурора Северо-Кавказского фронта в крайком ВКП(б):
«Эти лица по требованию коменданта Тбилисского района Рикке составили три списка на коммунистов, советский актив и подозреваемых в связях с партизанами – в общей сложности на 85-90 человек.
Эти списки Терашкевич (от автора: помещик хутора Северин) лично вручил гестапо в Краснодаре. 7 ноября 1942 года из Краснодара прибыло несколько «автомашин смерти» с вооруженными солдатами (от автора: известно, что фашисты впервые в истории именно в Краснодаре стали убивать людей в «душегубках», используя автомобильные выхлопные газы). Включенные в списки и многие другие советские граждане были арестованы и неизвестно куда увезены, никто из них в станицу не вернулся».
Цифры
После освобождения комиссия райисполкома оценила общий размер ущерба и убытков, нанесенных оккупантами, который составил
101 992 862 рубля колхозам и
3 937 604 рубля гражданам.
213 человек мирного населения, в том числе 33 ребенка, было расстреляно и замучено.
Долгожданное освобождение
Но время освобождения неумолимо приближалось, и вот наступил долгожданный день 29 января 1943 года.
Освобождали район 389-я и 295-я стрелковые дивизии 37-й армии в составе Северо-Кавказского фронта. Войска входили с боями со стороны Кропоткина и хутора Песчаного. Немцы отступали, отчаянно сопротивляясь, но наступление уже набрало мощную силу, и в течение нескольких дней были освобождены Усть-Лабинский район и даже город Майкоп. Из Тбилисской немцы панически бежали на поездах в сторону Краснодара.
Снова обратимся к воспоминаниям А. И. Карпухина:
«Шел январь 1943-го, немцы начали отступать. По мере приближения к нам линии фронта артиллерийская канонада слышалась все громче и громче. Стали все чаще пролетать родные самолеты с красными звездами на крыльях. Вначале это были бомбардировщики, потом все чаще начали появляться истребители. Они обстреливали и бомбили колонны отступавших немцев. В один из дней пролетали три самолета ЛаГГ-3. Они подбили фашистский самолет-разведчик, который упал на переезд в западной части станицы.
Вечером 27 января немцы сожгли здания СШ №1 и райисполкома (во время оккупации здесь была комендатура). 28 числа они уже не останавливались на ночь, спешили на последние поезда, идущие в сторону Краснодара.
Железнодорожники сумели загнать в тупик цистерну с растительным маслом, которое люди разобрали вечером. А разрывы тем временем становились все оглушительнее: немцы взрывали железную дорогу, телеграфные столбы вдоль нее, железнодорожные будки, разъезды.
Рано утром 29 января фашисты взорвали здание вокзала. Гул уходил все дальше на запад. А около цистерны с маслом ходили три немца, готовя их к взрыву. Но их схватили наши солдаты-разведчики и пленили. Около цистерны поставили нашего бойца. Красноармейцы поздравляли тбилисцев с освобождением, жали руки.
Едва наши солдаты вышли за станицу, немцы открыли сильный огонь. Разведчики бросились на его подавление. Вскоре подошли наши основные части.
Вновь «заговорила» артиллерия немцев, и солдаты ночью отправились освобождать Ладожскую. Был большой бой. Раненых и погибших красноармейцев свозили в Тбилисскую, в помещение сберкассы, что была напротив средней школы №1. Мертвых хоронили во дворе сберкассы, а военврача, капитана 3 ранга Куликова похоронили в сквере школы.
В апреле 1945 года всех перезахоронили в одну могилу. Сколько их теперь покоится в сквере школы – неизвестно, но не один десяток…».
Возмездие
Суровая кара постигла предателей, сотрудничавших с немцами, все они были осуждены военно-полевым судом, в том числе четверо – к смертной казни через повешение: помощник шеф-агронома Мизин, начальник сельхоззаготовок Гордиенко, районный атаман Шевлягин и помещик Терашкевич. Приговор был приведен в исполнение 18 июля 1943 года в 8 часов при большом собрании народа на базарной площади.
Глазами очевидца
Автору этих строк удалось разыскать единственного дожившего до наших дней свидетеля акции возмездия. Ею оказалась наша знакомая – жительница Тбилисской Валентина Михайловна Карташова. В 1943 году ей было пять с половиной лет, но день казни предателей она запомнила на всю жизнь:
«Семья наша жила на улице Садовой, недалеко от базарной площади. В тот день, позавтракав, мы с подружками пошли гулять на базар, тем более был воскресный день. Однако выйдя на базарную площадь, увидели, что она пуста, а в центре стоит виселица, и на ней четверо повешенных. Мы в ужасе застыли. Повешенные были одеты в белые рубашки и брюки-галифе, обуви не было, а на головах – мешки. День выдался пасмурным и безветренным, над площадью – зловещая тишина. Место казни охранял красноармеец с винтовкой. Редкие прохожие обходили виселицу стороной, произнося проклятия в адрес казненных. Сообразив, что это такое, мы стремглав побежали домой и рассказали маме об увиденном. Оказалось, мама в курсе, так как пока мы спали, она присутствовала на казни вместе с многочисленными станичниками. Она рассказала нам, что казненные были предателями, по их вине погибло много невинных людей, за что их и повесили. А нам наказала не ходить на площадь. Но интерес взял верх, и на следующий день мы снова пошли на площадь, но она была уже пуста – ночью виселицу убрали».
Жители района с первых дней освобождения приступили к восстановлению разрушенного войной народного хозяйства, проявляя мужество, энтузиазм и совершая трудовые подвиги. Впереди были еще долгие два года войны.
При подготовке статьи использованы документы и фотографии из фондов муниципального архива
Виктор Семяков
