Студенческий калейдоскоп

Концерт к 50-летию комсомола. Автор статьи исполняет песню «Там вдали за рекой», 1968 год

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Институт – та же армия. Есть первогодки, которые бегают по корпусу с огромными глазами, есть уже матерые, сдавшие две-три сессии, все равно все бегают куда-то, прячут шпоры, а ты сидишь, такой степенный «дед»-старшекурсник, и ждешь, когда подпишут диплом

Вечная проблема студента

Когда финансовый вопрос вставал очень остро, особенно за несколько дней до стипендии, студенту было не до смеха. Начинали занимать деньги друг у друга, обычно по рублю, иногда по 50 копеек.
Помню, однажды утром иду я на занятия, стипендия завтра, в общаге денег ни у кого занять не удалось, надеюсь перехватить в группе у городских. Хмурое осеннее утро, настроение соответствует погоде и обстоятельствам. Перехожу дорогу возле пожарной части и вижу, что на асфальте лежит рыженький, косо сложенный пополам рубль. Не веря глазам своим, медленно наклоняюсь, поднимаю его и прячу в карман. В голову пришла мысль, недостойная атеиста, типа того, что Он все-таки есть. Жизнь не так уж и плоха! Сколько лет прошло, а я и сейчас смогу с закрытыми глазами показать то место.
Подработки
Когда финансы начинали «петь романсы», приходилось подрабатывать. Предел мечтаний – работа дворником в общежитии, но эта должность передавалась по знакомству из поколения в поколение. Два парня работали ночными сторожами в детском саду – это вообще «вышка». Тепло, светло, тихо, спокойно можно заниматься, да еще и ужином накормят. Но и эта работа передавалась «по наследству».
Старшекурсники лечебного факультета брали сестринские дежурства в стационарах или на скорой помощи, что очень тяжело совмещалось с учебой. Один парень до института работал зубным техником, так у него проблем с подработкой не было. Он по необходимости изготавливал зубные коронки у знакомого стоматолога по рублю за штуку. За вечер зарабатывал 10 рублей – это были большие деньги.
Но основная масса студентов перебивалась случайными заработками: отсыпали щебенкой строящуюся трамвайную линию, очищали близлежащий парк имени Максима Горького.
Мне иногда выпадало везение подработать медиком на спортивных соревнованиях – тоже по знакомству. Но самая крутая подработка была, когда я в течение недели подменял заболевшего вокалиста в ресторане «Театральный». Пять рублей за вечер и вкусный ужин. Очень круто, но с учебой такая работа шла вразрез. К счастью, вокалист вскоре выздоровел, и мой учебный процесс вошел в обычное русло. О работе в студенческом строительном отряде я уже рассказывал.
Комсомольский досуг
Все свободное время студентов проходило под патронажем комсомола. Работали все возможные клубы по интересам, художественная самодеятельность, спортивные секции. Я не скажу, что все студенты были вовлечены в эти общества, но желающий всегда мог найти себе занятие по душе.
Я входил в состав комитета комсомола и отвечал за художественную самодеятельность, сам в ней участвуя. Мое студенчество выпало на 60-е годы, когда страна праздновала 50-летие Великой Октябрьской революции (1967) и 50-летие Ленинского комсомола (1968). Два года подряд мы готовились к этим юбилеям, участвовали в городских конкурсах самодеятельных коллективов, выезжали в колхозы с шефскими концертами.
Особенно запомнился концерт к 50-летнему юбилею комсомола, сценарий которого мы писали сами, тогда все делалось бесплатно и своими руками. Это потом стали привлекать профессионалов, которые и превратили самодеятельность в бизнес по типу КВН.
Концерт открывала красавица Софья Лоза (на нее похожа телеведущая Екатерина Стриженова), которая читала отрывок из поэмы Эдуарда Багрицкого «Смерть пионерки»: «Нас водила молодость в сабельный поход…». Затем в исполнении студентов звучали песни времен гражданской, Великой Отечественной войн, целинные и современные. Песни перемежались танцами народов СССР. Зрители восторженно принимали увиденное и азартно хлопали, тогда еще попсы не знали, и радовались происходившему на сцене. Было очень торжественно.
Помимо концертов, в тот год были организованы встречи студентов с известными комсомольцами. Нашей группе довелось встретиться с домработницей известного советского писателя Николая Островского – автора знаменитого романа «Как закалялась сталь», на котором воспитывалось не одно поколение комсомольцев.
В аудиторию вошла скромно одетая, худенькая, небольшого росточка пожилая женщина. Она ухаживала за больным писателем, когда он жил в Харькове. Простым бытовым языком она рассказала, как тяжело болел Островский, как он, будучи уже слепым, диктовал, а жена записывала роман «Как закалялась сталь», который сделал его известным писателем и кумиром комсомольцев. Ее рассказ нас впечатлил.
Под эгидой комсомола в институте работал так называемый двухгодичный факультет общественных профессий, в рамках которого я изучил искусствоведение. Это позволило мне со знанием дела разбираться в живописи, музыке всех жанров и других видах искусства. Лекции читали преподаватели из театрального института, консерватории, искусствоведы. В рамках учебной программы мы посещали театры, филармонию, музеи. Было очень интересно и познавательно. Так воспитывали советскую интеллигенцию. Считаю для себя это самым ценным приобретением от комсомола.
Политикой в современном понимании не занимались, если не считать тайное увлечение запрещенными произведениями Александра Солженицына. Самиздатовский единственный экземпляр «Архипелага ГУЛАГа» зачитали до дыр, тайно передавая друг другу. По тем временам это было опасное, но модное увлечение. По жизни мне еще не раз придется встретиться с творчеством опального Солженицына, но эта история требует отдельного изложения.
ЧП в пионерском лагере
Близился к окончанию четвертый курс обучения. Мой друг Коля, он же баянист нашей концертной группы, предложил мне и еще одному другу – Саше – подработать в пионерском лагере, где он уже третий год был музруком. Мы согласились: Саша – старшим пионервожатым, а я – воспитателем. Работа в лагере совпала с летней экзаменационной сессией, что в дальнейшем осложнило мою жизнь. У Коли и Саши было свободное время для подготовки к экзаменам, а мне надо было постоянно находиться с детьми. Спасибо пионервожатой Зое, студентке пединститута, которая часто меня подменяла. Но все равно я в эту сессию получил единственную тройку за все время обучения, что грозило потерей стипендии. Выручил комитет комсомола, написали ходатайство в деканат, и мне стипендию назначили. Слава ВЛКСМ!
Однако вернемся в лагерь. Работать с детьми мне понравилось: играли в индейцев, пионербол и другие детские игры. Часто под гитару пели песни.
Лагерь принадлежал мясокомбинату, что привносило особый колорит родительскому дню. В воскресенье родители, навещая детей, по старой памяти наносили визит Николаю Михайловичу (так они называли моего друга Колю) с просьбой присмотреть за ребенком. Коля, принимая положенные в таких случаях гостинцы, обещал уделить особое внимание конкретному ребенку. Вечером того же дня мы коллективом отмечали родительский день у Коли в комнате, реализуя гостинцы, среди которых были деликатесы мясокомбината и даже коньяк.
В это время проходил чемпионат мира по футболу, по вечерам мы по телевизору его смотрели. Однажды пионервожатая Зоя, вызвав меня, трагическим шепотом сообщила, что пропал ребенок. Это ЧП! Полночь, докладываю начальнику лагеря, он решает поиски начать с утра.
Утром я на дежурной машине поехал в Харьков по месту жительства пропавшего мальчика и нашел его дома. Он спокойно возился с велосипедом и возвращаться в лагерь категорически отказался. Я взял с родителей расписку, доложил директору, получил выговор и пошел дальше воспитывать подрастающее поколение. Все хорошо, что хорошо кончается!
Организовали традиционный прощальный пионерский костер, пели хором пионерский хит «Взвейтесь кострами…», девочки плакали, прощаясь с подружками. Да и взрослым было грустно, привыкли к ребятишкам. Тот, кто придумал пионерский костер, понимал толк в воспитании детей.
Лагерная смена подошла к концу, а с ней и экзаменационная сессия, которую я чуть не завалил, но и тут обошлось.
Кое-что о спорте
На первом курсе из различных видов спорта я решил заниматься боксом и записался в секцию, но на первой же тренировке получил удар в больное ухо, и врач запретил мне боксировать. Я, естественно, прекратил занятия боксом, а уроки физкультуры также не посещал, надеясь на то, что этот факт останется незамеченным. Вот такая маленькая хитрость. Но не тут-то было. Как сказал драматург, на всякого мудреца довольно простоты. А простота состояла в том, что в конце учебного года преподаватель физкультуры проверил посещаемость спортивных секций и выявил в моем лице злостного прогульщика. Это грозило отчислением, если не сдам зачет.
И вот я на стадионе и в единственном лице сдаю зачет. Надо было показать нормативное время в беге на 100 и 400 метров, результаты в прыжках в длину и подтягивании на турнике. Как назло, начал моросить мелкий холодный майский дождь. Преподаватель, стоя под навесом с секундомером, в течение часа давал мне команды «на старт», а я их выполнял. Сказались спортивные навыки детства, и я успешно сдал зачет, чем удивил преподавателя. Получив такой спортивный душ, на втором курсе я уже без фокусов посещал уроки физкультуры.
Из спортивных секций особо выделялись велоспортивная и шахматная. Один велосипедист, мастер спорта, входивший в сборную команду Украины по шоссейным гонкам, каждую весну уезжал в Крым на сборы, пропуская две недели занятий. А потом заведующий кафедрой физкультуры просил своих коллег поставить ему зачеты.
Шахматную секцию, которую я посещал на старших курсах, вел мастер спорта международного класса Илья Микляев. Он выступал за сборную студенческую команду страны и часто выезжал на международные турниры, а возвращаясь, всегда сдавал экзамены на пятерки. Когда настало время выбирать между шахматами и медициной, Илья выбрал медицину и со временем стал профессором-кардиологом. А куда уехал велосипедист, я не знаю, наверное, в спортивную медицину. Как говорится, почувствуйте разницу.
Несостоявшийся студенческий интернационал
Харьковский медицинский институт имел дружеские отношения с одним из чешских медицинских вузов и каждый год обменивался делегациями для поддержания интернациональных связей в рамках стран социалистического содружества. Такая поездка в Прагу намечалась и в 1968 году, уже в апреле был составлен список комсомольских активистов для этого важнейшего международного мероприятия, куда был включен и я. Перед выездом за границу нам предстояло собеседование с компетентными органами, но оно почему-то откладывалось.
Как-то в мае смотрели по телевизору футбольный матч между командами Чехословакии и СССР, который проходил в Праге, и обратили внимание на очень грубую игру соперников. Они в открытую «вырубали» наших ребят, которые молча терпели эти издевательства, а судья не замечал нарушений. Телевизионный комментатор возмущался, но как-то вяло и дипломатично. И только вратарь Анзор Кавазашвили (горячая грузинская кровь) в ответ на очередную грубость врезал чеху так, что тот отлетел к одиннадцатиметровой отметке. Под неистовые вопли болельщиков судья удалил Анзора, наши проиграли.
Глядя на это безобразие, мы не могли понять происходившего, ведь мы с чехами – братья-славяне общего социалистического лагеря. Советская пресса, даже спортивная, не дала никаких комментариев, и о том, что это были первые ласточки расстройства советско-чешских отношений, мы узнали, когда нам без всяких объяснений объявили о том, что зарубежная поездка отменяется.
А в августе 1968 года в Прагу были введены войска Варшавского договора для наведения конституционного порядка. Это стало предвестником распада социалистического лагеря, а сейчас Чехия внесена в список враждебных России государств.

Надежды на перевод не сбылись
Читатель помнит, что, непредвиденно поступив на санитарно-гигиенический факультет, я надеялся после третьего курса перевестись на лечебный. Но надеждам моим не суждено было сбыться: медицинские противопоказания оставались прежними.
Правда, был один интересный теоретический шанс, но он не подтвердился практикой.
А дело было так. В 1967 году киевские студенты-националисты (вот когда зарождалась идея «незалежности) написали письмо в ЦК КПСС с требованием перевести обучение на украинский язык во всех вузах республики. Быстро прошел слух, что студентов, не знающих украинского языка, будут переводить в российские мединституты. Я быстро сообразил, что буду переводиться в Краснодар на стоматологический факультет. Но, как оказалось, преподаватели не готовы преподавать на украинском, да и соответствующих учебников в вузах не существует. Эту программу отложили на неопределенное время, как оказалось, до развала СССР. Таким образом я остался на своем факультете, что, впрочем, в будущем не помешало мне возглавить лечебное учреждение.
Лечебная практика
Учебная программа была организована так, что после третьего курса мы проходили сестринскую практику, а после четвертого – врачебную. На практику распределяли по всей Украине, мне досталась Роменская районная больница Сумской области, где предстояло получить практические навыки по терапии, хирургии, детским и инфекционным болезням. Приняли меня приветливо, предложили оплачиваемое жилье в частном секторе.
Обратил внимание на то, что хирургическое отделение возглавляла женщина, а терапию – мужчина. Обычно бывает наоборот, да к тому же они оказались супругами. Очень симпатичные люди, классные специалисты, энтузиасты своего дела. Много можно рассказывать о моей интересной практике, но я остановлюсь на одном дне в хирургическом отделении.
В тот день я проспал, но на «пятиминутку» успел, пожертвовав завтраком. Надеялся позавтракать после совещания, но не получилось. Это был операционный день, оперировала заведующая отделением, ассистировал молодой доктор Тарас Сильвестрович, а вторым ассистентом заведующая неожиданно назначила меня. Мне было лестно и интересно.
Несколько отвлекусь и расскажу о работе хирургов, в первую очередь для тех молодых людей, кто решил посвятить себя медицине. Известно, что труд подразделяют на физический и умственный. Труд врачей принято считать умственным, но у хирургов, сопровождаясь нервно-психическим напряжением, он является еще и тяжелым физически.
Итак, в 10.00 мы вошли в операционную, оделись, помылись и приступили к операции холецистэктомии – удалению желчного пузыря. Хирург обработала операционное поле и сделала разрез по Шалимову (выдающийся советский хирург – выпускник Кубанского мединститута имени Красной армии). Мне поручили держать печеночное зеркало (блестящая такая лопаточка, изогнутая как мотыга), чтобы печень не выпадала из под реберной дуги. Минут через двадцать, скованный режимом стерильности, я почувствовал себя некомфортно: жара, строго фиксированная рабочая поза, в операционной ране ничего не видно. По ходу операции заведующая сделала несколько замечаний Тарасу Сильвестровичу, выражая недовольство его действиями.
Закончив основной этап операции, она ушла, поручив ему завершение. Мои попытки как-то сменить позу и расслабиться Тарас нервно пресекал резкими замечаниями в адрес «молодого». Усталость нарастала. Наконец операция завершилась, и я направился к рукомойнику, но не тут-то было. Оказывается, надо делать еще одну операцию. Чувствую, что завтрак мой откладывается на неопределенное время, но делать нечего. Возвратился к операционному столу, время перевалило за полдень. После второй операции привезли больного с острым аппендицитом. Завтрак меня больше уже не беспокоил, в состоянии онемения я молча выполнял указания Тараса. Вышли мы из операционной часа в четыре дня, мне ничего не хотелось: ни есть, ни пить. Хотелось просто упасть на диван и отключиться.
Анестезиолог сказал, что это из-за отсутствия привычки, и пригласил попить пива – это поможет восстановить солевой баланс организма. Так оно и получилось: после второй кружки появился аппетит, и столовские сосиски оказались весьма кстати. Потом было много еще интересного, но этот день мне запомнился особенно.
По окончании практики я отправился на каникулы. Меня ждали жена и годовалая дочь. Женился я рано, по большой любви, сразу после третьего курса и к окончанию института дочери было уже три годика. Несмотря на трудности, жизнь показала, что это необычное решение было верным, в браке я уже шестой десяток лет.
С надеждой и оптимизмом
Последние два года обучения прошли, как говорится, в плановом порядке. Изучали сугубо специальные предметы по различным разделам гигиены, по которым после пятого курса прошли практику, а после шестого успешно сдали госэкзамены и получили дипломы с записью на русском и украинском языках, что сейчас является раритетом.
Состоялось распределение на работу, выпускники направлялись по всему Советскому Союзу. Я попал в Кировоградскую область Украины.
Окончание института отметили в одном из ресторанов Харькова, было радостно и грустно. А наутро по заранее купленному билету я сел в поезд и выехал домой, мечтая поскорее увидеть, жену, дочь и родителей. Так закончилась моя незабываемая студенческая жизнь.
Лежа на вагонной полке, под веселый стук колес, полный оптимизма и больших надежд, вспомнил Александра Твардовского: «За годом – год, за вехой – веха. За полосою – полоса. Нелегок путь. Но ветер века – он дует в наши паруса!».

Виктор Семяков

Предыдущая статьяТбилисскому «Орфею» аплодировал Бедрос Киркоров
Следующая статьяЖительница станицы Тбилисской Наталья Володина каждый июнь отмечает двойной праздник
Газета «Прикубанские огни» уже на протяжении 85 лет находится в диалоге с читателем.