Для жителей этого микрорайона День народного единства обрел живой и пронзительный смысл. Его воплощение – двор Анастасии Кувшиновой, на заборе которого размещен баннер с фотографиями участников спецоперации.
На самой большой – 36-летний Александр Лозовой, ее гражданский муж, геройски погибший 8 марта 2025 года при штурме поселка Дружба в Донецкой области. Рядом – портреты его боевых товарищей, павших в тот же день. Для Анастасии этот мемориал – личный долг и дело чести, способ сохранить память о человеке, с которым она прожила 13 лет и воспитывала сына Мирона.
Доброволец с открытым сердцем
У Александра Лозового за плечами был опыт срочной службы по контракту в Таджикистане. Вернувшись к гражданской жизни, он работал на вахтах, но с начала СВО жил в ожидании момента, когда его навыки снова понадобятся Родине. Его не мобилизовали – он ушел на фронт по зову сердца. Решающим стало видео гибели друга.
– После этого он сказал: «Все решено, ухожу», – вспоминает Анастасия. – Я умоляла: «Саша, куда ты? У нас же Мирон маленький». А он в ответ: «Все будет хорошо».
13 января этого года Александр уехал, а через 10 дней подписал контракт. Его направили в зону СВО штурмовиком-гранатометчиком в Легион Вагнера Вооруженных Сил РФ. Последняя фотография Александра, сделанная в пункте временной дислокации, теперь смотрит с баннера на прохожих.
Связь с семьей он поддерживал через несколько специальных номеров. Выбрав позывной «Мирон» в честь сына, Александр звонил каждый день в шесть вечера. Это было священное время, когда жизнь в доме замирала в ожидании его голоса.
В феврале военнослужащий пропал на 11 дней. Для Анастасии это стало первой тревожной весточкой. Тогда она впервые нарушила запрет мужа и начала собственные поиски. Спустя время Александр вышел на связь. Она и не подозревала, что самое страшное ожидает впереди.
В день рождения их сына, 11 марта, звонок от отца не раздался.
– Тогда я поняла, что случилось непоправимое, – говорит Анастасия.
Официальное извещение пришло через 10 дней: «Без вести пропавший с 8 марта». Позже боевой товарищ мужа рассказал ей страшные подробности последнего боя.
– Утром парни взяли опорник. Саша, уже раненый в бок, вытаскивал из блиндажа раненого товарища. Он понимал, что на поверхности шанс на эвакуацию выше. А потом прилетела «Баба-Яга» – дрон-камикадзе…
Александра опознали в морге по отпечаткам пальцев.
Память, которую выбирают люди
Свою борьбу за память Анастасия ведет на двух фронтах – частном и общественном. В районный музей она передала дорогую сердцу реликвию – вязаного медведя с вышитым позывным мужа «Мирон» – и последнюю фотографию Александра. Теперь память о бойце, который прожил в станице Тбилисской 21 год, окончил первую школу и был своим парнем для многих односельчан, заняла свое место в официальной летописи вместе с другими героями.
Но параллельно рождалась память народная. После похорон военнослужащего, которые прошли в мае на его Родине в Ростовской области, Анастасия решила увековечить его память не только казенно, а с душой. Работая ранее завклубом в поселке Первомайском, она уже знала, что должна сделать. Так перед ее домом и появился мемориал: баннер, флаги, ваза с розами цветов российского триколора и искусственный газон.
Уже на начальном этапе возникли препятствия: квартальная сообщила, что установка не согласована. «Я поставила мемориал на своем заборе, на своей территории, где мы живем, где растет его сын», — был ответ Анастасии.
И тогда жители переулка Степного сделали свой выбор. Один сосед развернул камеру видеонаблюдения, чтобы охранять портреты. Другая соседка стала включать на ночь яркий фонарь, чтобы лица солдат были видны в темноте. Кто-то анонимно подкладывает свежие цветы. Семья другого бойца, пропавшего без вести, живущая по соседству с Анастасией, поддержала ее.
– Люди понимают, — говорит Анастасия Кувшинова.
– Вот оно, единство!
От скорби к действию
Личное горе Анастасия превратилось в силу, способную помогать другим. Она создала группу «Вторая семья», объединившую родственников сослуживцев Александра. Вместе они отправляют гуманитарную помощь на фронт и поддерживают семьи погибших, становясь тем самым моральным тылом, которого ей когда-то так не хватало.
День народного единства для них – это не торжественные мероприятия по телевизору. Это свет фонаря на лице ее Саши, повернутая камера и свежие гвоздики у забора. Жители переулка Степного доказали, что настоящее единство рождается не в громких словах, а в важных делах, когда невозможно пройти мимо чужой боли.
