Этим материалом мы открываем цикл авторских публикаций корреспондента ««Прикубанки» о больших и малых городах нашей необъятной страны, которые запомнились ему своей самобытностью и уникальным колоритом.
Во второй половине прошлого века была популярна песня «Голубые города», в которой поется о мечтах молодежи уехать на край света и построить там новый дом. 60-70-е годы – романтичное время, когда молодые люди уезжали осваивать Сибирь, покорять Крайний Север, чтобы строить новые города и железные дороги. Сегодня это уже пожилые люди вроде меня, которые с умилением и грустью вспоминают свою молодость и новаторские мечты.
Вот и я в юности мечтал о «голубых городах». Мечта моя сбылась: я много повидал городов – малых и больших, как «голубых», так и не очень. И каждый из них оставил свой след в моей памяти и душе.
Оглядываясь на прожитые годы, я решил поделиться с читателями увиденным и услышанным в этих местах, а также историями из жизни людей второй половины XX века.
Как села становились городами
Города бывают большими и малыми, столичными и региональными. Именно в них проживает 75% россиян. Но в то время, о котором я собираюсь рассказать, в стране было больше сельских жителей.
Рост городов стал результатом урбанизации: как естественной – в результате развития промышленности, так и искусственной, созданной непродуманными реформами, когда в массовом порядке села «от фонаря» переименовывали в города. В 60-х годах на Кубани были переименованы в города станицы Усть-Лабинская, Кореновская, Приморско-Ахтарская, поселок Гулькевичи. Когда населенный пункт немного не дотягивал до звания города, ему присваивали звание поселка городского типа. Делалось это для того, чтобы не платить льготы сельской интеллигенции – врачам, учителям, работникам культуры. В результате сократились и без того скромные доходы новоявленных «горожан». Народ, как всегда, молча принял эту «заботу» партии. Тбилисскую, к счастью, это бедствие миновало: она осталась красивой и богатой станицей с выплатой сельских льгот специалистам.
Плясать начну, как говорится, от печки, то есть от малых городов, которых в нашей стране 71,6% от общей численности. В них проживают около 16 миллионов человек. Эти города играют значимую роль в обеспечении рабочих мест в регионах, поддержании местных традиций и сохранении доброго русского провинциального духа. Некоторые социологи считают, что именно с провинции начнется возрождение России. Будем надеяться, что так и будет.
НАША СПРАВКА
Город Кропоткин был основан в 1775 году как хутор Романовский. Название этому населенному пункту дали в честь одноименной донской станицы. Он и построил военный редут, который стал хутором, в 1921 году хутор получил статус города и новое наименование – Кропоткин, в честь известного географа и путешественника, теоретика анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. С конца XIX века город превратился в крупный железнодорожный узел Северо-Кавказской железной дороги со станцией «Кавказская». Сегодня в Кропоткине проживает около 75 тысяч человек. Здесь развита пищевая промышленность, имеется машиностроительный завод. Его корпуса видны на въезде в город со стороны Тбилисской. В Кропоткине несколько средних учебных заведений, филиалов вузов, в которых обучается тбилисская молодежь. Некоторые тбилисцы также работают на предприятиях города.
Знаменитый толчок
Первым городом в моей жизни был Кропоткин. Я увидел его в 50-х годах 10-летним мальчиком, которого мама повезла в «Кропотян» (так в шутку называли этот город), чтобы купить на толчке – местном стихийном рынке – одежду и обувь к школе. В тот день мы пешком прошагали от западной окраины станицы Тбилисской на автостанцию, которая располагалась на перекрестке улиц Октябрьской и Первомайской, посреди большой лужи. Сейчас на том самом месте стоит красавец-храм святого апостола Андрея Первозванного. Автостанция представляла собой небольшой кирпичный павильон с маленьким кассовым окошком. Мама купила билет за 50 копеек (я ехал без билета). Спустя 40 минут мы были в Кропоткине.
Города как такового я не увидел, потому что толчок находился на Казанской горе, то есть на въезде в город. Рынок был нелегальный: тогда торговля промышленными товарами вне государственных магазинов запрещалась и называлась спекуляцией. А сами торгаши подвергались уголовному преследованию. На толчке меня тогда поразило непривычно большое количество народа: вся гора кишела людьми, они толпились, оправдывая название рынка. Товар был разложен прямо на земле таким образом, чтобы при появлении милиции можно было быстро все собрать и убежать.
Я молча следовал за мамой, боясь потеряться в этой шумной толпе. Было очень жарко, мне захотелось пить. Мимо пробегал мальчик моего возраста с оцинкованным ведром воды и алюминиевой кружкой. За пять копеек мы с мамой утолили жажду. Вот такой предприимчивый пацан встретился нам тогда, сейчас он, наверное, крутой бизнесмен. На рынке купили мне ботинки, моему младшему брату – на размер меньше, взяли обоим брюки с рубашкой.
Тут же в толпе продавалось мороженое на развес, которое купила мне мама. Позже мы оба об этом пожалели: через несколько часов, уже дома, от этого лакомства у меня началась сильная рвота. После этого случая еще лет до 20 я не мог есть мороженое. Вот таким был первый опыт городской жизни.
В лихих 90-х после выхода Указа президента о свободной торговле для вещевого рынка официально выделили место, где торговали все, кому не лень. Купить можно было все: от запчастей на автомобиль и импортной электроники до ваучера и пистолета. Большим спросом пользовались товары из Китая и Турции. Среди многочисленных покупателей открыто промышляли воры-карманники, мошенники, картежники, «наперсточники» и цыганки-гадалки. Во время прогулки по такому рынку возникло впечатление, что милиция в Кропоткине отсутствует. Весь этот рой жужжал все выходные с 6 до 13 часов. Со временем торговля вещами переместилась на центральный и вечерний рынки города. Многие коммерсанты разбогатели на китайско-турецком ширпотребе и построили магазины. На старом месте в нулевых остался только авторынок. В эти годы он быстро развивался, но сейчас практически «свернулся», уступив место крупным ритейлерам.
Кропоткин – вокзал для всех
Кропоткин, а именно крупная железнодорожная станция «Кавказская», стала первым объектом, с которого началась моя городская жизнь. Красивое здание железнодорожного вокзала, построенное в 1903 году при царе-батюшке, до сих пор является визитной карточкой и главной достопримечательностью города.
Помню, как я впервые уезжал из Кропоткина поступать в институт в Харьков. Дело было в конце августа. В кассовом зале вокзала длинные очереди, озлобленный народ. На проходящие поезда билетов нет. Я с провожавшим меня отцом целый день простоял у кассы и только к вечеру смог взять билет на поезд Цхалтубо-Москва. Вышли на перрон, обнялись. Что переживал мой отец в минуты расставания, провожая своего первенца в большую жизнь, я понял только тогда, когда много лет спустя провожал в институт свою дочь – такова жизненная спираль.
За эти годы я успел посетить Кропоткинский вокзал неисчислимое количество раз. Часто, стоя в кассовом зале у карты железных дорог СССР, я удивлялся расстояниям и мечтал проехать поездом от Москвы до Владивостока, как в поэме Твардовского «За далью даль», которую мы учили в школе. Мечта моя не сбылась. Зато дочь, возвращаясь с Дальнего Востока на малую родину, по моему совету совершила незабываемое пятидневное путешествие от Хабаровска до Москвы. Особенно ее поразили расстояния: по Забайкалью поезд целые сутки шел, не останавливаясь. Велика Россия!
А я в течение шести лет дважды в год ездил в Харьков и обратно. Выучил наизусть все станции по ходу маршрута, который проходил по территории Донбасса, где сейчас идут боевые действия. Красивые города, утопающие в зелени шахтерские поселки со знаменитыми терриконами на горизонте – все это я наблюдал из окна поезда. Сейчас на месте городов и поселков – руины. Наши ребята гибнут в боях за русский мир. Но, как сказал царь Соломон, «и это пройдет». Придет победа, наступит мир, города и поселки будут восстановлены, только останется горькая память о погибших. Вечная им слава!
После окончания института мои вояжи прекратились. В Кропоткин я вернулся спустя 40 лет: туда после реорганизации перевели санэпидслужбу Тбилисского района, где я работал. Там я и закончил свой трудовой путь.
А на вокзале я потом еще пять лет периодически провожал старшего внука в Ростов – город, в котором он учился. Очереди к тому времени стали поменьше, но все равно уехать было проблематично. Однако и это прошло: старший внук уже окончил вуз, а младший учится в Краснодаре и ездит туда на автобусе.
В Кропоткине сейчас бываю редко, но он остается в моей памяти, как и в памяти моих земляков, местом грустных расставаний и радостных встреч с малой родиной, местом старта во взрослую, незнакомую жизнь. Этим он мне и дорог.
Продолжение следует
