Детство Зинаиды Тимофеевны Ловянниковой выпало на военные годы

110

У каждого человека своя судьба, но в лихие годы все судьбы сливаются в общую, что помогает пережить тяжелое время.

Общую судьбу вместе со взрослыми прожили и люди, чье детство выпало на военные годы.
Зинаида Тимофеевна Ловянникова родилась в 1935 году в хуторе Ново-Армянском в семье колхозников. Папа работал в колхозе «Наука и труд» зооветтехником, а мама – звеньевой полеводческого звена. В семье было трое детей, жили, как все, не голодали, пока не началась война.

Проводы на фронт
Зинаида Тимофеевна помнит, как летом 1941 года провожали папу на фронт. На площади возле сельского Совета под палящим кубанским солнцем толпились несколько сот молчаливых людей. Жители окрестных хуторов, тихо переговариваясь, ожидали начала митинга. Над площадью стоял приглушенный шум, напоминавший звук пчелиного роя. Затем шум стих, все повернулись к трибуне, на которую вышел человек в красивой военной форме и стал говорить малопонятные для Зины слова. Девочка только поняла, что папа уходит бить проклятых немецких захватчиков и обязательно вернется с победой. Выступили еще несколько человек, после чего объявили построение. И тут бабы заголосили, дети заплакали, все произносили торопливые слова прощания. Все это сливалось в неописуемый трагический гул, Зине было страшно.
Провожали уходивших на фронт до Волчьих ворот, затем они сели на подводы и уехали в сторону Тбилисской.

«Сахалинская» коммуна
В хуторе остались только женщины, несколько стариков и дети. Все работы в поле выполняли вручную, пахали на быках и коровах. Всем миром – и стар и млад – сеяли, пололи, косили.
А 8 августа 1942 года, около пяти часов вечера очень низко над хутором пролетел немецкий самолет. Чуть позже проехали немецкие мотоциклисты, затем солдаты на повозках.
Оставшиеся в хуторе оккупанты заняли хаты, а жильцов выселили в сараи и подвалы. Стали проводить телефонную связь, используя красивый цветной провод, из обрезков которого дети делали себе бусы. Через несколько дней, назначив старосту, немцы ушли, но в соседнем хуторе осталась небольшая группа румынских солдат. Они относились к населению очень пренебрежительно, нередко обижали хуторян. Ходили по дворам, из курятников забирали кур, яйца, из погребов – молочные продукты.
– Мы с мамой, дедушкой и двумя братьями жили на «Сахалине», то есть в отдалении от хутора, – рассказывает Зинаида Тимофеевна. – В нашем и соседнем дворах были колодцы с питьевой водой, приходили за ней все «сахалинцы». Питались тем, что вырастили на огороде. Очень выручала рыбка-плотвичка, которую вылавливал в речке дедушка при помощи самодельных «кубарей», вся улица питалась этой рыбешкой. Хуторяне жили как одна семья, помогая друг другу пережить лихую годину. Кухонной посуды не хватало, заимствовали друг у друга, хлеб для всех пекли по очереди, так как не хватало хлебных форм.
Так прошло полгода оккупации, а в конце января 1943 года немцы начали лихорадочно отступать, была страшная стрельба. Несколько дней жители прятались в погребе. Война ушла на запад, но жить легче не стало: закончились довоенные запасы спичек, соли, мыла, керосина. Износилась обувь – дедушка не успевал чинить.
Для освещения жилищ вместо керосиновых ламп стали использовать каганки – самодельные светильники типа лампадки: в немецкую консервную банку наливали любой жир, из ваты, которую выдергивали из фуфаек, делали фитиль. Но и этот светильник экономили, зажигали на короткое время. Вместо мыла мама Зинаиды умудрялась каким-то образом готовить моющее средство из золы подсолнечника.
Спичек не было, дедушка добывал огонь при помощи самодельного кресала и булыжника. Огонь старались сохранять, передавая жар из печи от соседа соседу. Дедушка – единственный мужчина в хуторе – чинил всем соседям инвентарь, отбивал и точил тяпки и косы.

Школьные годы
В школе учебников не хватало, букварь был один на несколько учеников, вместо чернил использовали свекольный сок, а писали гусиными перьями на обрывках газет, листах книг. Школа была одна на несколько хуторов, поэтому классы были переполнены.
Вши заедали в буквальном смысле слова, одежду прожаривали в печи, но хватало ненадолго, они снова появлялись. Головных вшей вычесывали специальным густым гребешком, перемотанным нитками. Удивительно, но сыпным тифом никто не заболел.

Послевоенное лихолетье
В 1945 году, весь израненный, вернулся с фронта папа. Стал работать в колхозе, но жизнь оставалась нелегкой: денег не платили, тяжелый труд оценивался в трудоднях, на которые дважды в год выдавали зерно. Зина помнит, как за полугодие родители получили 16 кг пшеницы, ее смололи на мельнице – хватило несколько раз испечь хлеб. На колхоз надежды не было, выживали за счет подсобного хозяйства: коровка, поросята, кролики и другая худоба.
Выручала кукуруза, которую растили в огороде. Ее обрушивали, мололи в ручной мельнице, из полученной крупы варили мамалыгу и пекли кукурузные лепешки. Она же использовалась на корм скоту, а стеблями топили печь.
Чтобы что-то купить, надо было сначала что-нибудь продать из сельхозпродукции: колхозники по очереди в выходные дни ездили на выделенном гужевом транспорте – на волах – в Кропоткин или Тбилисскую, продавали продовольствие, а назад привозили соль, спички, мыло, одежду обувь. Еле-еле сводили концы с концами.
Огороды были большими, выращивали на них практически все сельхозкультуры, необходимые для жизни, даже коноплю. Сейчас это скандально известное растение, а в те годы путем несложной, но очень трудоемкой ручной технологии из стеблей конопли изготавливали рядно и ткани для пошива рабочей одежды и мешкотары.
В советское время существовала своеобразная налоговая система: так как наличных денег у колхозников не было, налог платили сельхозпродукцией – каждый двор обязан был сдать 40 кг мяса, 360 яиц, 600 литров молока. Был налог даже на фруктовые деревья. Чтобы его не платить, колхозники вырубили все культурные деревья, оставив только дикорастущие.

Жизнь налаживается
Но цивилизация постепенно наступала на хутор. Появилось радио: репродукторы возле сельского Совета и правления колхоза с 6 утра и до 12 ночи вещали на весь Ново-Армянский. Затем в каждой хате появились радио, электричество, которое подавали только утром и вечером. Постепенно жизнь налаживалась, если бы не страшный голод в 1946-1947 годах: народ ел супы из крапивы, молодые побеги деревьев, цветы акации, корнеплоды. Репа считалась деликатесом, а отварная или запеченная сахарная свекла – изысканным десертом.
Дети школьного возраста вместо пионерского лагеря все летние каникулы работали в колхозе: носили ведра с водой, собирали колоски, подметали ток, деревянными лопатами ворошили зерно. За это их кормили раз в день галушками или затеркой – сваренной мукой.
Зинаида Тимофеевна помнит радостные дни, когда в хутор привозили кино. Кинопроектор электроэнергией питался от двигателя, который киномеханик на повозке привозил с собой. Проектор, находившийся прямо в зрительном зале, издавал характерный стрекочущий звук, но картину это не портило. Киномеханик, авторитетный человек, часто комментировал кадры фильма.

Зинины университеты
В 1951 году Зина окончила 7 классов и решила поступать в Буйнакский техникум советской торговли на бухгалтерское отделение. В те времена это была суперпрестижная профессия. Родители продали корову, чтобы купить дочери чемодан, фуфайку, два ситцевых платьица, резиновые боты и серенький платок. Поехала Зина вместе с пятью подружками, все были экипированы по тогдашней моде: через плечо на веревке чемодан и мешок сухарей.
Жили дружно и весело в общежитии по 25-30 человек в комнате, молодость перемалывала бедность и нужду.
Бойкая и целеустремленная, Зинаида сразу попала в водоворот общественной жизни, ее избрали старостой группы, затем секретарем комсомольской организации бухгалтерского отделения, а позже – казначеем профкома техникума. Училась хорошо и с общественной нагрузкой справлялась.
После окончания техникума в 1954 году ее направили на работу в Ставрополь, где она избралась секретарем комсомольской организации горпищеторга. Бывала Зинаида на пленумах крайкома комсомола, видела Михаила Горбачева, который тогда был первым секретарем крайкома.
Там же, в Ставрополе, познакомилась она со студентом-медиком Ваней Ловянниковым, за которого вышла замуж и вместе с ним уехала в Труновский район по направлению.

На новом месте
У мужа в работе все получалось, и его вскоре назначили главным врачом районной больницы. Жили хорошо. Муж, Иван Иванович – уважаемый в районе человек. Зинаида Тимофеевна, работая бухгалтером в торговле, активно занималась общественной работой: несколько созывов избиралась депутатом сельского Совета, народным заседателем в суде. Затем перешла на профсоюзную работу. За добросовестный труд и активную общественную работу была награждена медалями «100 лет со дня рождения Ленина» и «Ветеран труда», поездкой в Венгерскую народную республику, почетными грамотами. Все шло хорошо, жаль только, Бог детишек не дал.

Трагедия
Самое страшное горе в жизни Зинаиды Тимофеевны случилось в 1984 году, когда при трагических обстоятельствах погиб ее любимый Иван Иванович, проявив храбрость и мужество, защищая жизнь своих коллег: душевнобольной пациент ворвался с ружьем в кабинет главного врача на совещание, чтобы застрелить врача-невропатолога. На пути безумца встал Иван Иванович. Доктора-героя хоронил весь район. Так Зинаида Тимофеевна овдовела и вот уже 38 лет живет одна.

Общественная работа как залог долголетия
Выйдя на пенсию, Зинаида Тимофеевна продолжила заниматься общественной работой в районном обществе инвалидов и Совете ветеранов. Это помогало бороться с одиночеством.
В 2000 году она вернулась на Родину, купила домик в станице Тбилисской и сразу же включилась в работу в обществе инвалидов, где проработала 15 лет. Человек она общительный, любит, когда к ней приходят гости. Понемногу возится в огороде. Вот так и живет простая кубанская женщина, наша землячка родом из хутора Ново-Армянского.

Виктор Семяков

Предыдущая статьяНа Кубани для шести памятников федерального значения утвердили зоны охраны
Следующая статьяКо Дню памяти и скорби активисты волонтерского отряда «Сила добра» седьмой школы провели акцию «Память»